боль в спине— расплата за прямохождение, а человеческое несовершенство — плата за умение любить (с)
Это фик, который должен был участвовать на БФ, но не попал туда из-за моей дурости и глюков компа, поэтому я решила подарить его Сью. Учитывая, что она его и отбетила, это справедливо. Вот.
Еще раз с Днем Рождения, солнце
Название: Village Shepherds
Автор: Lesta-X
Беты: sine, Curly_Sue
Персонажи: СС, ОМП
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Жанр: драма
Саммари: Следите за временем – даже если вам кажется, что впереди целая вечность.
Отказ от прав: все принадлежит Дж. К. Роулинг.
Предупреждение: AU
Примечание: Village Shepherds (норвеж.) – Деверня Пастухов
Для Curly_Sue Прости дуру
читать дальшеУвалень шел последним. Снейп так и называл его – Увалень, потому что передвигался тот медленно, постоянно заваливаясь на правый бок и то и дело озираясь по сторонам. К тому же, настоящих имен им здесь все равно не давали.
– Эй!
Снейп обернулся; его нагонял Гарри. Голос у него был молодой и звонкий, и море как будто поглощало его, заковывало в свою свинцовую гладь и не отдавало обратно; слова Гарри никогда не порождали эха.
– Ты следи за своими, – хмыкнул он, пряча усмешку в воротнике меховой куртки. – А то они ведь как овцы – убегут, и не сыщешь в этих скалах.
– Я слежу, – кивнул Снейп, не выпуская Увальня из виду – тот легко терял чувство направления. Те, кто были перед ним, всегда мерно шагали вдоль пологого подножия скалы.
Гарри усмехнулся шире – на его огрубевшем от вечных ветров и холода лице усмешка казалась очень привычной, такой своевременной, как будто он не мог ни просто улыбаться, ни смеяться, ни хмуриться – только усмехаться. Снейп нервно дернул уголком рта в ответ.
– Трудно одному, да? – тихо спросил Гарри, щуря глаза от холодного северного солнца. Он легко приноровился к шагу Снейпа, идя с ним плечо в плечо.
– Нормально. Я справляюсь, Гар-ри.
Раньше, выговаривая это имя, Снейп чувствовал себя так, словно проглотил горсть колючего речного песка, до крови оцарапавшего горло. Теперь оно давалось ему намного легче. Скоро он совсем перестанет запинаться.
– Ничего, скоро нового пришлют. Мало их у нас, что ли… – От тихого, хрипло-надсадного смеха Увалень испуганно остановился на месте, словно прислушиваясь, а потом, обернувшись, посмотрел на них пустыми глазами. Снейп поежился. За пять лет он никак не мог привыкнуть к таким взглядам.
У этих людей нет ни разума, ни воли, ни приобретенных рефлексов – ничего. Они изо дня в день на одних инстинктах, голыми руками ворочают огромные камни, упавшие со скал во время очередного обвала. Это место недалеко от Драммена, окруженное горами, почти лишено магии, да и магглам сюда не добраться. Британские авроры решили, что оно идеально подходит для гетто, в котором должны находиться те, кого лишили души, и те, кто должен за ними следить.
А Гарри ошибался: политических преступников, сосланных сюда, действительно мало. Второго ему пришлют нескоро – если вообще пришлют. Преступников ведь редко милуют — их в основном казнят или сажают по камерам с решетчатыми окнами, протухшей похлебкой и гнилой водой. Но это место немногим лучше Азкабана: вечно холодное море, скалы и ветер. Снейп никогда не любил Норвегию, а теперь он ее просто ненавидит.
Пастухами они себя называли сами, хотя в чиновничьих отчетах числились как «осужденные надзиратели». Вот так: мыслящие изгои пасут немыслящих. Иногда Снейпу казалось, что он сможет разглядеть громоздкие башни Азкабана — стоит лишь повнимательнее всмотреться в свинцовую даль. Но это было не так – Азкабан невозможно увидеть с берегов. Здесь появлялись только длинные и громоздкие баркасы, привозящие сюда уже готовых кукол со стеклянными глазами, опустошенных дементорами.
Гарри Снейпу вроде как помогал – но уж очень это было похоже на слежку. Так родители приглядывают за подростком-суицидником, боясь, что тот снова попытается прыгнуть из окна.
Увалень споткнулся и завалился набок, широко раскрывая рот и мыча что-то неразборчивое. Последний поцелованный, идущий прямо перед ним, не обернулся, продолжая мерно шагать дальше.
– Твою мать, – тихо выругался Снейп и трусцой побежал к Увальню. Тот запрокинул голову назад и неотрывно смотрел на серое, затянутое тучами небо. Из его рта тянулась тонкая ниточка слюны.
– Поднимайся же, мать твою… — бормотал он. — Увалень… Увалень!
Прямо над ухом раздалось тяжелое дыхание запыхавшегося Гарри.
– Этот твой пацан хорошо умел справляться с такими, да? – тихо спросил он, глядя в тупые светлые, почти прозрачные глаза Увальня.
Снейп кивнул. Умел. Он вообще любил этих безмозглых тварей: поднимал их, когда они падали, давал им отдохнуть – несмотря на то что отдых им был в принципе не нужен, – вытирал слюни и даже умудрялся замечать в их пустых глазах проблески несуществующего разума. «Они нас услышат и поймут. Рано или поздно». Снейп над ним смеялся.
Три месяца назад забрали Поттера. Два высоких волшебника в черных министерских мантиях пришли к ним в барак и, морщась от застарелого запаха мужского пота, сухих водорослей и морской соли, вывели его под руки. Он не сопротивлялся.
Поттер всегда говорил: «Нас никогда не убьют. Не посмеют. Мы же герои». Снейп отстраненно кивал и взмахивал палочкой, чтобы поднять в воздух камень, свалившийся на кого-то из поцелованных. Даже простое Вингардиум Левиоса у него сейчас получалось хуже, чем у Гойла на третьем курсе.
Еще Поттер говорил, что они — молодое поколение, прошедшее войну, — вполне смогут стать правителями Магической Британии – мудрыми и справедливыми. Они смогут построить новый мир, а старый... старый пусть отправляется восвояси.
Но это было давно.
Тогда он любил сидеть в кабинете Снейпа в Хогвартсе и ворчать, что у него чертовски холодно и «вообще, неужели так сложно обзавестись камином?!». После победы над Волдемортом Поттер всегда мерз, а со Снейпом ему было вроде как… теплее. Северус не возражал. Пусть. В конце концов, мальчишка заслужил немного заботы и грога но ночь.
И плевать, что грог на ночь вскоре сменился на яичницу по утрам, а Поттер окончательно обустроился на жестком диване Снейпа («ты даже мебель умудряешься выбирать самую неудобную»). Порой у него возникало чувство, что вот сейчас, именно этой ночью Поттер поднимется со своей постели, подойдет к другому, тронет за плечо, наклонится чуть ниже… Но ничего не происходило, и пока Снейпа устраивало такое положение вещей. Он ждал. В конце концов, у них впереди было много времени.
Спустя полгода Поттер ворчал уже не на холод — он возмущался, что вся министерская система власти прогнила насквозь. Что даже после убийства Волдеморта ничего не меняется – в кабинетах с искусственными видами из окон все те же лица. Что дело нужно брать в свои руки.
Сам Снейп считал, что Поттеру просто осточертели его скучные дежурства в Аврорате и редкие облавы на мелких мошенников. Поттеру было скучно без войны. Его вспыльчивый, нетерпеливый характер требовал быстрых реформ, жестких — справедливых! — наказаний и чтобы каждый процесс был показательным.
Он хотел захватить власть. Он искренне считал, что нарушает всего лишь букву закона, сохраняя его дух.
«Ничего не бывает без крови, Северус, ты же сам говорил. Никто не может быть безгрешным, и…», – на этих словах Поттер запнулся и только смотрел на Снейпа огромными испуганными глазами, шепча: «Так будет лучше. Я знаю. Так будет лучше».
Подготовка к перевороту им давалась с трудом. Лонгботтом устраивал митинги в Хогсмите, Уизли — в Косом Переулке, Грейнджер вербовала потенциальных союзников в Министерстве. Было трудно, но Поттер верил в то, что у них все получится.
«Люди пойдут за нами. Ведь правда на нашей стороне»
А потом… потом Поттер просто увлекся. Он дневал и ночевал в Министерстве, мало ел и плохо спал, раздражался по пустякам, кричал — а после долго просил прощения. Поттер сначала становился жестоким, затем – беспомощным в своей жестокости. Он убеждал, спорил, орал. Ему чудились лжецы...
Широко открытыми глазами Поттер смотрел на тело Симуса Финнигана и бормотал, задыхаясь, что тот снова предал его – как и десять лет назад, на пятом курсе Хогвартса.
И сразу после этого к Снейпу пришла Грейнджер. Она сжимала свою палочку так, что у нее побелели костяшки пальцев, и, сглатывая слезы, дрожащим голосом просила: «Сделайте что-нибудь. Сделайте что-нибудь, умоляю, иначе убийства не прекратятся, я уверена». Снейп не знал, за кого она боялась больше — за людей, которые могли пострадать, или за Поттера.
Услышав в ответ тихое: «Я не могу посадить его на цепь», она только молча кивнула. У Грейнджер были ярко-алые горящие скулы и мешки под глазами.
Уходя, Грейнджер обернулась. Снейп прочитал по губам: «Вы с ним?» — и так же беззвучно прошептал: «Да». На мгновение ее плечи напряглись, она хотела промолчать, но потом все-таки сказала: «Вы же понимаете, что вам придется пойти под трибунал вместе с ним. Не губите себя напрасно». Снейп и без нее все это знал.
Грейнджер не было при аресте, но именно она зачитывала приговор, боясь поднять глаза от пергамента и кусая губы. Руки у нее тряслись.
Их помиловали.
Когда они сошли на землю, немного пошатываясь после долгого плавания на баркасе, Поттер произнес, подставляя лицо колючему норвежскому ветру: «Мы выживем, Северус».
На берегу их уже ждал человек. Узнав имя встречающего, Поттер шепнул Снейпу: «Загадай желание».
Они прожили в деревне два года, прежде чем научились справляться с дрожью при виде пустых безмолвных лиц. Но Поттер все равно верил, что никто не может отобрать душу до конца. Здесь, среди моря и скал, он стал почти прежним собой и, глядя в серые, еще не утратившие живой яркости глаза одного из поцелованных, шептал: «По-моему, они нас слышат». А Снейп только смотрел на небо, прищурив глаза, — к нему приходило странное чувство, пугающе похожее на надежду, которому нельзя было давать волю. Ни тогда, ни сейчас.
– Эй, Северус! — окликнул его Гарри — видимо, уже не в первый раз. — Не надо его звать — он все равно тебя не услышит. Давай так.
Они приподняли с камней тяжелого Увальня, который все мычал и запрокидывал голову, пытаясь разглядеть что-то высоко в небе. Снейп сглотнул, стараясь отогнать от себя навязчивую мысль. Они не могут что-то «разглядывать» – они только видят. Нет у них разума, высосали все, не вернешь. Как бы ни хотелось верить в обратное.
Увалень прикрыл глаза и тяжело вздохнул у них на руках.
«Нет там у него ничего», – упрямо повторил про себя Снейп, и они поставили его на ноги.
– Иди. – Гарри легко подтолкнул тяжелое тело в спину: Увалень посмотрел на него долгим тупым взглядом, а потом зашагал дальше, даже не пытаясь нагнать остальных, ушедших далеко вперед.
Гарри коротко усмехнулся, глядя ему вслед.
– Нужно, чтобы кто-то из нас был впереди. Разбредутся ведь.
Снейп пожал плечами. Впереди шагали самые старые — те, у кого весь путь отложился на сетчатке глаз. Они знали, что им надо идти именно этой дорогой, как знали то, что им надо есть, пить и дышать.
– Нет. Они помнят, — хрипло отозвался он, сжимая руки в кулаки. Было холодно и отчего-то горько.
Гарри на мгновение скривил губы, но потом его лицо приняло обычное выражение. Он пробормотал:
– Твоего второго они, по-моему, считали вожаком… Действительно — Пастух.
Снейп кивнул. Гарри никогда не называл Поттера по имени – говорил, что это звучало бы странно, но на самом деле тот ему просто не нравился.
«Идиот малолетний, – ворчал он, недовольно глядя Поттеру в спину. – Возомнил себя хрен знает кем, решил миром править, карающей дланью словно хуем размахивать. Казнить его надо было, как всех этих, которые слюни пускают сейчас. Пастухами делают только тех, кто действительно достоин милосердия»
Именно таким, каким его описывал Гарри: навоображавшим себе драккл знает чего, потерявшим голову от власти, решившим, что он самый умный и самый сильный, уверенный в том, что уж он-то точно добрее и справедливее всех тех, кто был у власти до него. Снейп не спорил – Поттер и правда был идиотом. И хотя у них вместо грога был крепкий чай и вместо просторной комнаты – тесный барак на пятерых человек, он все равно ждал. Но дни сменяли друг друга, и Снейп уже не был так уверен в том, что впереди у них много времени.
Впрочем, Снейп никогда не спрашивал у Гарри, считает ли тот преступником его самого. Он просто жил в этой деревне – Деревне Пастухов – и следил за толпой слюнявых идиотов, в прошлом бывших одними из самых опасных преступников.
Гарри посмотрел на него странно: долго и с насмешкой; Снейп почувствовал, что в груди у него заворочалось что-то липкое, опутывающее сердце изнутри. Иногда ему даже становилось жаль, что Гарри внешне не похож на Поттера — тогда можно было бы утешить себя… чем-то вроде замены. Но темно-русые волосы никак не походили на черные, а светлые ореховые глаза — на ярко-зеленые.
– Вчера привезли еще пятерых. Они придут с другой стороны, с Роем.
Колонна, замыкаемая Увальнем, почти добралась до места. Небольшое горное плато было усыпано бурыми камнями. Снейп с Гарри быстро догоняли поцелованных, выставив палочки перед собой. Это, конечно, могло бы показаться очень смешным — ведь сами они, практически лишенные магии, были едва ли не беспомощнее своих подопечных.
Остановившись на небольшом возвышении, Гарри махнул рукой вперед, на толпу поцелованных, пришедших с Роем.
– Видишь? Вон те новенькие. Стоят, пошатываются. Не привыкли еще.
Снейп сощурил глаза, глядя вдаль. Он не хотел на них смотреть (такие же отсутствующие лица он видел перед собой уже драккл знает сколько месяцев подряд), но среди всех людей действительно можно было различить тех пятерых, которых привезли вчера на лодках: они с трудом стояли но ногах — почти как Увалень, — и не могли держать голову прямо, словно младенцы. Снейп машинально отметил, что один из них был худощавым и темноволосым.
Он резко тряхнул головой, отгоняя глупую мысль и стараясь убедить себя в том, что такого быть не может. Когда-то ведь и Поттер был героем. С ним не могли так поступить. К тому же, Грейнджер… Нет-нет-нет, точно не могли.
Гарри ткнул его в бок локтем.
– Пошли, – почти весело бросил он. Каменная галька под ногами Снейпа неприятно хрустела.
Когда их только-только привезли сюда, почти пять лет назад, Поттер сказал в первую же ночь: «Мы сбежим отсюда». И Снейп с ним согласился.
Сам Поттер почти забыл об этих словах, а вот Гарри, кажется, нет. Он считал его чем-то вроде нового Темного Лорда. Хотя, если уж говорить по-честному, так считали почти все.
– Смотри!
Снейп взглянул туда, куда указывал палец улыбающегося Гарри: один из новеньких упал на камни и непонимающе блуждал взглядом по темно-бурым скалам и мрачному небу. Снейп не мог разглядеть его глаз, но ему показалось, что в них отражается море — свинцовое в зеленом. Идиотские эпитеты.
Гарри снова хохотнул.
– Дураки.
Снейп сжал губы. Хотелось сказать: «Не говори так», но это было бы... очень глупо и по-поттеровски. Поэтому он только отразил усмешку Гарри и произнес:
– Они нас услышат и поймут. Рано или поздно.
Поттер всегда так говорил. Гарри покачал головой. На них сквозь вихри завывающего ветра смотрели пустые зеленые глаза.
fin
Еще раз с Днем Рождения, солнце
Название: Village Shepherds
Автор: Lesta-X
Беты: sine, Curly_Sue
Персонажи: СС, ОМП
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Жанр: драма
Саммари: Следите за временем – даже если вам кажется, что впереди целая вечность.
Отказ от прав: все принадлежит Дж. К. Роулинг.
Предупреждение: AU
Примечание: Village Shepherds (норвеж.) – Деверня Пастухов
Для Curly_Sue Прости дуру
Север, пастух и сеятель, гонит стадо
к морю, на Юг, распространяя холод.
И. А. Бродский
к морю, на Юг, распространяя холод.
И. А. Бродский
читать дальшеУвалень шел последним. Снейп так и называл его – Увалень, потому что передвигался тот медленно, постоянно заваливаясь на правый бок и то и дело озираясь по сторонам. К тому же, настоящих имен им здесь все равно не давали.
– Эй!
Снейп обернулся; его нагонял Гарри. Голос у него был молодой и звонкий, и море как будто поглощало его, заковывало в свою свинцовую гладь и не отдавало обратно; слова Гарри никогда не порождали эха.
– Ты следи за своими, – хмыкнул он, пряча усмешку в воротнике меховой куртки. – А то они ведь как овцы – убегут, и не сыщешь в этих скалах.
– Я слежу, – кивнул Снейп, не выпуская Увальня из виду – тот легко терял чувство направления. Те, кто были перед ним, всегда мерно шагали вдоль пологого подножия скалы.
Гарри усмехнулся шире – на его огрубевшем от вечных ветров и холода лице усмешка казалась очень привычной, такой своевременной, как будто он не мог ни просто улыбаться, ни смеяться, ни хмуриться – только усмехаться. Снейп нервно дернул уголком рта в ответ.
– Трудно одному, да? – тихо спросил Гарри, щуря глаза от холодного северного солнца. Он легко приноровился к шагу Снейпа, идя с ним плечо в плечо.
– Нормально. Я справляюсь, Гар-ри.
Раньше, выговаривая это имя, Снейп чувствовал себя так, словно проглотил горсть колючего речного песка, до крови оцарапавшего горло. Теперь оно давалось ему намного легче. Скоро он совсем перестанет запинаться.
– Ничего, скоро нового пришлют. Мало их у нас, что ли… – От тихого, хрипло-надсадного смеха Увалень испуганно остановился на месте, словно прислушиваясь, а потом, обернувшись, посмотрел на них пустыми глазами. Снейп поежился. За пять лет он никак не мог привыкнуть к таким взглядам.
У этих людей нет ни разума, ни воли, ни приобретенных рефлексов – ничего. Они изо дня в день на одних инстинктах, голыми руками ворочают огромные камни, упавшие со скал во время очередного обвала. Это место недалеко от Драммена, окруженное горами, почти лишено магии, да и магглам сюда не добраться. Британские авроры решили, что оно идеально подходит для гетто, в котором должны находиться те, кого лишили души, и те, кто должен за ними следить.
А Гарри ошибался: политических преступников, сосланных сюда, действительно мало. Второго ему пришлют нескоро – если вообще пришлют. Преступников ведь редко милуют — их в основном казнят или сажают по камерам с решетчатыми окнами, протухшей похлебкой и гнилой водой. Но это место немногим лучше Азкабана: вечно холодное море, скалы и ветер. Снейп никогда не любил Норвегию, а теперь он ее просто ненавидит.
Пастухами они себя называли сами, хотя в чиновничьих отчетах числились как «осужденные надзиратели». Вот так: мыслящие изгои пасут немыслящих. Иногда Снейпу казалось, что он сможет разглядеть громоздкие башни Азкабана — стоит лишь повнимательнее всмотреться в свинцовую даль. Но это было не так – Азкабан невозможно увидеть с берегов. Здесь появлялись только длинные и громоздкие баркасы, привозящие сюда уже готовых кукол со стеклянными глазами, опустошенных дементорами.
Гарри Снейпу вроде как помогал – но уж очень это было похоже на слежку. Так родители приглядывают за подростком-суицидником, боясь, что тот снова попытается прыгнуть из окна.
Увалень споткнулся и завалился набок, широко раскрывая рот и мыча что-то неразборчивое. Последний поцелованный, идущий прямо перед ним, не обернулся, продолжая мерно шагать дальше.
– Твою мать, – тихо выругался Снейп и трусцой побежал к Увальню. Тот запрокинул голову назад и неотрывно смотрел на серое, затянутое тучами небо. Из его рта тянулась тонкая ниточка слюны.
– Поднимайся же, мать твою… — бормотал он. — Увалень… Увалень!
Прямо над ухом раздалось тяжелое дыхание запыхавшегося Гарри.
– Этот твой пацан хорошо умел справляться с такими, да? – тихо спросил он, глядя в тупые светлые, почти прозрачные глаза Увальня.
Снейп кивнул. Умел. Он вообще любил этих безмозглых тварей: поднимал их, когда они падали, давал им отдохнуть – несмотря на то что отдых им был в принципе не нужен, – вытирал слюни и даже умудрялся замечать в их пустых глазах проблески несуществующего разума. «Они нас услышат и поймут. Рано или поздно». Снейп над ним смеялся.
Три месяца назад забрали Поттера. Два высоких волшебника в черных министерских мантиях пришли к ним в барак и, морщась от застарелого запаха мужского пота, сухих водорослей и морской соли, вывели его под руки. Он не сопротивлялся.
Поттер всегда говорил: «Нас никогда не убьют. Не посмеют. Мы же герои». Снейп отстраненно кивал и взмахивал палочкой, чтобы поднять в воздух камень, свалившийся на кого-то из поцелованных. Даже простое Вингардиум Левиоса у него сейчас получалось хуже, чем у Гойла на третьем курсе.
Еще Поттер говорил, что они — молодое поколение, прошедшее войну, — вполне смогут стать правителями Магической Британии – мудрыми и справедливыми. Они смогут построить новый мир, а старый... старый пусть отправляется восвояси.
Но это было давно.
Тогда он любил сидеть в кабинете Снейпа в Хогвартсе и ворчать, что у него чертовски холодно и «вообще, неужели так сложно обзавестись камином?!». После победы над Волдемортом Поттер всегда мерз, а со Снейпом ему было вроде как… теплее. Северус не возражал. Пусть. В конце концов, мальчишка заслужил немного заботы и грога но ночь.
И плевать, что грог на ночь вскоре сменился на яичницу по утрам, а Поттер окончательно обустроился на жестком диване Снейпа («ты даже мебель умудряешься выбирать самую неудобную»). Порой у него возникало чувство, что вот сейчас, именно этой ночью Поттер поднимется со своей постели, подойдет к другому, тронет за плечо, наклонится чуть ниже… Но ничего не происходило, и пока Снейпа устраивало такое положение вещей. Он ждал. В конце концов, у них впереди было много времени.
Спустя полгода Поттер ворчал уже не на холод — он возмущался, что вся министерская система власти прогнила насквозь. Что даже после убийства Волдеморта ничего не меняется – в кабинетах с искусственными видами из окон все те же лица. Что дело нужно брать в свои руки.
Сам Снейп считал, что Поттеру просто осточертели его скучные дежурства в Аврорате и редкие облавы на мелких мошенников. Поттеру было скучно без войны. Его вспыльчивый, нетерпеливый характер требовал быстрых реформ, жестких — справедливых! — наказаний и чтобы каждый процесс был показательным.
Он хотел захватить власть. Он искренне считал, что нарушает всего лишь букву закона, сохраняя его дух.
«Ничего не бывает без крови, Северус, ты же сам говорил. Никто не может быть безгрешным, и…», – на этих словах Поттер запнулся и только смотрел на Снейпа огромными испуганными глазами, шепча: «Так будет лучше. Я знаю. Так будет лучше».
Подготовка к перевороту им давалась с трудом. Лонгботтом устраивал митинги в Хогсмите, Уизли — в Косом Переулке, Грейнджер вербовала потенциальных союзников в Министерстве. Было трудно, но Поттер верил в то, что у них все получится.
«Люди пойдут за нами. Ведь правда на нашей стороне»
А потом… потом Поттер просто увлекся. Он дневал и ночевал в Министерстве, мало ел и плохо спал, раздражался по пустякам, кричал — а после долго просил прощения. Поттер сначала становился жестоким, затем – беспомощным в своей жестокости. Он убеждал, спорил, орал. Ему чудились лжецы...
Широко открытыми глазами Поттер смотрел на тело Симуса Финнигана и бормотал, задыхаясь, что тот снова предал его – как и десять лет назад, на пятом курсе Хогвартса.
И сразу после этого к Снейпу пришла Грейнджер. Она сжимала свою палочку так, что у нее побелели костяшки пальцев, и, сглатывая слезы, дрожащим голосом просила: «Сделайте что-нибудь. Сделайте что-нибудь, умоляю, иначе убийства не прекратятся, я уверена». Снейп не знал, за кого она боялась больше — за людей, которые могли пострадать, или за Поттера.
Услышав в ответ тихое: «Я не могу посадить его на цепь», она только молча кивнула. У Грейнджер были ярко-алые горящие скулы и мешки под глазами.
Уходя, Грейнджер обернулась. Снейп прочитал по губам: «Вы с ним?» — и так же беззвучно прошептал: «Да». На мгновение ее плечи напряглись, она хотела промолчать, но потом все-таки сказала: «Вы же понимаете, что вам придется пойти под трибунал вместе с ним. Не губите себя напрасно». Снейп и без нее все это знал.
Грейнджер не было при аресте, но именно она зачитывала приговор, боясь поднять глаза от пергамента и кусая губы. Руки у нее тряслись.
Их помиловали.
Когда они сошли на землю, немного пошатываясь после долгого плавания на баркасе, Поттер произнес, подставляя лицо колючему норвежскому ветру: «Мы выживем, Северус».
На берегу их уже ждал человек. Узнав имя встречающего, Поттер шепнул Снейпу: «Загадай желание».
Они прожили в деревне два года, прежде чем научились справляться с дрожью при виде пустых безмолвных лиц. Но Поттер все равно верил, что никто не может отобрать душу до конца. Здесь, среди моря и скал, он стал почти прежним собой и, глядя в серые, еще не утратившие живой яркости глаза одного из поцелованных, шептал: «По-моему, они нас слышат». А Снейп только смотрел на небо, прищурив глаза, — к нему приходило странное чувство, пугающе похожее на надежду, которому нельзя было давать волю. Ни тогда, ни сейчас.
– Эй, Северус! — окликнул его Гарри — видимо, уже не в первый раз. — Не надо его звать — он все равно тебя не услышит. Давай так.
Они приподняли с камней тяжелого Увальня, который все мычал и запрокидывал голову, пытаясь разглядеть что-то высоко в небе. Снейп сглотнул, стараясь отогнать от себя навязчивую мысль. Они не могут что-то «разглядывать» – они только видят. Нет у них разума, высосали все, не вернешь. Как бы ни хотелось верить в обратное.
Увалень прикрыл глаза и тяжело вздохнул у них на руках.
«Нет там у него ничего», – упрямо повторил про себя Снейп, и они поставили его на ноги.
– Иди. – Гарри легко подтолкнул тяжелое тело в спину: Увалень посмотрел на него долгим тупым взглядом, а потом зашагал дальше, даже не пытаясь нагнать остальных, ушедших далеко вперед.
Гарри коротко усмехнулся, глядя ему вслед.
– Нужно, чтобы кто-то из нас был впереди. Разбредутся ведь.
Снейп пожал плечами. Впереди шагали самые старые — те, у кого весь путь отложился на сетчатке глаз. Они знали, что им надо идти именно этой дорогой, как знали то, что им надо есть, пить и дышать.
– Нет. Они помнят, — хрипло отозвался он, сжимая руки в кулаки. Было холодно и отчего-то горько.
Гарри на мгновение скривил губы, но потом его лицо приняло обычное выражение. Он пробормотал:
– Твоего второго они, по-моему, считали вожаком… Действительно — Пастух.
Снейп кивнул. Гарри никогда не называл Поттера по имени – говорил, что это звучало бы странно, но на самом деле тот ему просто не нравился.
«Идиот малолетний, – ворчал он, недовольно глядя Поттеру в спину. – Возомнил себя хрен знает кем, решил миром править, карающей дланью словно хуем размахивать. Казнить его надо было, как всех этих, которые слюни пускают сейчас. Пастухами делают только тех, кто действительно достоин милосердия»
Именно таким, каким его описывал Гарри: навоображавшим себе драккл знает чего, потерявшим голову от власти, решившим, что он самый умный и самый сильный, уверенный в том, что уж он-то точно добрее и справедливее всех тех, кто был у власти до него. Снейп не спорил – Поттер и правда был идиотом. И хотя у них вместо грога был крепкий чай и вместо просторной комнаты – тесный барак на пятерых человек, он все равно ждал. Но дни сменяли друг друга, и Снейп уже не был так уверен в том, что впереди у них много времени.
Впрочем, Снейп никогда не спрашивал у Гарри, считает ли тот преступником его самого. Он просто жил в этой деревне – Деревне Пастухов – и следил за толпой слюнявых идиотов, в прошлом бывших одними из самых опасных преступников.
Гарри посмотрел на него странно: долго и с насмешкой; Снейп почувствовал, что в груди у него заворочалось что-то липкое, опутывающее сердце изнутри. Иногда ему даже становилось жаль, что Гарри внешне не похож на Поттера — тогда можно было бы утешить себя… чем-то вроде замены. Но темно-русые волосы никак не походили на черные, а светлые ореховые глаза — на ярко-зеленые.
– Вчера привезли еще пятерых. Они придут с другой стороны, с Роем.
Колонна, замыкаемая Увальнем, почти добралась до места. Небольшое горное плато было усыпано бурыми камнями. Снейп с Гарри быстро догоняли поцелованных, выставив палочки перед собой. Это, конечно, могло бы показаться очень смешным — ведь сами они, практически лишенные магии, были едва ли не беспомощнее своих подопечных.
Остановившись на небольшом возвышении, Гарри махнул рукой вперед, на толпу поцелованных, пришедших с Роем.
– Видишь? Вон те новенькие. Стоят, пошатываются. Не привыкли еще.
Снейп сощурил глаза, глядя вдаль. Он не хотел на них смотреть (такие же отсутствующие лица он видел перед собой уже драккл знает сколько месяцев подряд), но среди всех людей действительно можно было различить тех пятерых, которых привезли вчера на лодках: они с трудом стояли но ногах — почти как Увалень, — и не могли держать голову прямо, словно младенцы. Снейп машинально отметил, что один из них был худощавым и темноволосым.
Он резко тряхнул головой, отгоняя глупую мысль и стараясь убедить себя в том, что такого быть не может. Когда-то ведь и Поттер был героем. С ним не могли так поступить. К тому же, Грейнджер… Нет-нет-нет, точно не могли.
Гарри ткнул его в бок локтем.
– Пошли, – почти весело бросил он. Каменная галька под ногами Снейпа неприятно хрустела.
Когда их только-только привезли сюда, почти пять лет назад, Поттер сказал в первую же ночь: «Мы сбежим отсюда». И Снейп с ним согласился.
Сам Поттер почти забыл об этих словах, а вот Гарри, кажется, нет. Он считал его чем-то вроде нового Темного Лорда. Хотя, если уж говорить по-честному, так считали почти все.
– Смотри!
Снейп взглянул туда, куда указывал палец улыбающегося Гарри: один из новеньких упал на камни и непонимающе блуждал взглядом по темно-бурым скалам и мрачному небу. Снейп не мог разглядеть его глаз, но ему показалось, что в них отражается море — свинцовое в зеленом. Идиотские эпитеты.
Гарри снова хохотнул.
– Дураки.
Снейп сжал губы. Хотелось сказать: «Не говори так», но это было бы... очень глупо и по-поттеровски. Поэтому он только отразил усмешку Гарри и произнес:
– Они нас услышат и поймут. Рано или поздно.
Поттер всегда так говорил. Гарри покачал головой. На них сквозь вихри завывающего ветра смотрели пустые зеленые глаза.
fin
@темы: для, нецивильное чтиво, даты, Гэ Пэ
-
-
04.06.2011 в 15:14Ты крутой я щитаю! спасибо!
-
-
04.06.2011 в 19:22Порвала бы БФ, как пить дать ))) ну минимум вошла бы в финальную шестерку.
Обожаю тебя.
-
-
06.06.2011 в 12:53-
-
06.06.2011 в 18:23эээх.)) это крутая, раз превратила из того, что было, в то, что стало
люблю, чо
Илана Тосс
Илааанчик, не дави на мозоль )))
спасибо большое)) я тебя тоже люблю.)
Жюльен
это тебе спасибо за такие слова.
мне очень приятно. вот прямо очень-очень. я безумно рада.
еще раз спасибо
-
-
06.06.2011 в 18:36