Я сегодня молодец, я опа! и выполнила обещание.
". Жан Ануй
Дисклеймер: я забыла как звать того дядечку, который их придумал, но все ему одному. я так,п люшками балуюсь
Предупреждение: постканон, не бечено. Даже перечитать я это не смогла. Испужалась.
Примечание: для Лесточки. Я не знаю куда попаду со своим авторским виденьем, мультик я видела так давно, так давно, что...
Она звала меня «Репоголовый» и каждый день норовила ударить побольнее. В прямом смысле. Знаете, эту вечную присказку взрослых про косички и любовь? Хельга следовала ей почти буквально. Но я, конечно, не понимал до последнего. До того момента, пока не увидел ее с нашим квотербэком.
Я тогда довольно тупо спросил Джеральда, что они делают.
- Мне кажется, - сказал он, - это называется «целоваться».
Признаюсь, я хотел уточнить, зачем это они, но вовремя удержался. А еще тогда я понял, что уже тысячу лет не слышал от Хельги гневное: «Репоголовый!»
Мы вообще почти перестали общаться после средней школы. Не только с Хельгой, со многими нашими. «Ничего удивительного, - глубокомысленно замечала Лайла, - естественный процесс социального расслоения». Гарольд попал в футбольную команду, Сид дружил с какими-то мрачными старшеклассниками, он даже не здоровался со Стинки. Было бы странно, если бы мы с Хельгой остались друзьями.
Хельга ведь оставалась Хельгой: первой во всем, неудержимой и яркой. Ей прочили и редактуру, и председательство в научном кружке, и место президента класса. Уверен, она бы всего добилась, если бы...
Я хотел ее поддержать и сказал:
- Ты справишься. Ольга же смогла.
Наверное, это был самый глупый поступок в моей жизни.
Редактором школьной газеты стал Джеральд, председателем кружка - Лайла, а президентом - Ронда. Хельга с усмешкой бросила мне:
- Ух ты! Репоголовый и ошибся! - и помахала перед носом блестящим помпоном - ее взяли в команду поддержки.
Так что квотербэк был закономерен и очевиден. «Прекрасная пара,» - сказала о них Лайла и пожала плечами. Она забыла о них в ту же секунду, а я долго не мог отвести взгляда. Мне все казалось, что Хельге скучно, что она просто терпит чужое внимание. Я не хотел верить в происходящее. В Хельгу, которая забыла меня.
Я терпеть не мог ее язвительность, ее взрывной характер, ее командирские замашки. Мне она ни капельки не нравилась. Ни в детстве, ни сейчас. Особенно сейчас, когда я встречался с Лайлой, а у нее появился квотербэк. Но сил не смотреть на Хельгу у меня почему-то не было.
Она не выдержала первой. Терпение никогда не казалось мне сильной стороной Хельги, так что застав ее рядом со своим шкафчиком, я не сильно удивился.
- Привет, Хельга, - я постарался непринужденно улыбнуться ей.
- Репоголовый, что происходит?
Теперь она была одного со мной роста, но прежний, знакомый с детства высокомерный взгляд давался ей так же хорошо.
- Э... ты о чем?
- Я? - Хельга возмущенно взмахнула руками. - Я о чем?
Этот ее тон не сулил мне ничего хорошего. В детстве такие стычки заканчивались для меня плохо: либо я ввязывался в какие-то сомнительные мероприятия, либо просто получал от нее нагоняй по полной программе.
- Я о том, Репоголовый, - Хельга заговорила тихо и зло, - что твое пристальное внимание ко мне стало достоянием общественности.
- Мое? - тупо переспросил я.
- Твое. И я хочу знать, чем оно вызвано. У меня вырос хвост?
«Нет, только грудь,» - некстати подумал я, но вовремя прикусил язык. Хельга за подобную реплику немедленно бы наградила меня синяком под глазом. Я молчал и смотрел на нее. Пялился, как дурак.
- Репоголовый! - она помахала у меня перед лицом ладонью. - Я жду.
Нам было лет двенадцать, когда она сказала мне, что иногда надо и соврать. Что со своей патологической честностью я все и гублю. Но я никогда не ценил ее советов.
- Знаешь, Хельга, - сказал я, чувствуя, как все замирает внутри, - я, кажется, влюбился в тебя.
Она отшатнулась от меня и в глазах у нее мелькнул испуг.
- Ты идиот, Репоголовый, - холодно произнесла Хельга, после чего развернулась и пошла прочь.
Я нашел ее на стадионе, она сидела на верхней трибуне и плакала. Я знал Хельгу с детского сада и, кажется, ни разу не видел ее в слезах. А тут она безутешно рыдала, уткнувшись лицом в колени.
- Эй, ты что? - я осторожно тронул ее плечо.
- Уйди, ради всего святого, - прошептала она. - Иначе я убью тебя.
- За что?
Хельга вскинула голову, плакать ей совершенно не шло: на скулах у нее проступили неровные пятна, кончик носа покраснел, и только глаза стали казаться прозрачнее.
- Ты, правда, такой тупой? - она всхлипнула. - Ты что думаешь: годы идут, а благодарные поклонницы все ждут и ждут тебя? Если хочешь знать, ты ничего для меня не значишь уже... уже... - Она замолчала, видимо подсчитывая в уме, а потом выдала: - В общем, не значишь. И как ты можешь вот так вот, ни с того, ни с сего, когда я безумно счастлива...
Она тяжело вздохнула, так и не договорив, и стала смотреть на табло результатов в противоположной стороне стадиона.
- Я не хотел тебя обидеть, - тихо сказал я.
Собственный голос казался мне чужим и странным, слишком высоким что ли.
- А чего хотел? - она взглянула на меня через плечо.
- Узнать поближе, - я беспомощно улыбнулся ей.
- Мы знакомы всю жизнь, - усмехнулась Хельга.
- Даже не верится.
Я поцеловал ее прежде, чем понял, что именно делаю. Я держал в ладонях ее лицо, чувствовал солоноватый привкус ее губ, ее неуверенное движение мне навстречу.
- Я - Арнольд, - прошептал я, чуть отстраняясь.
- Я буду звать тебя - Репоголовый, - отозвалась Хельга, и не давая мне возразить, прижалась губами к моим губам.
для Флёр, фик про Скамандеров и Доминик для Евы и литературный обзор статей по респираторной медицине для Д.А. Ну и еще пол в коридоре помыть и погладить.